Глава 14 Жизнь была кончена. И вот, теперь я на больничном. Зато прекратились доводившие ее до изнеможения приступы рвоты. Дэвис закрыл глаза и открыл их, лишь мысленно досчитав до двадцати. Ходили письма с требованием освободить Синявского и Даниэля. Вскоре был подан ужин. От радостной легкости, от веселого холодка, от неба, которое почемуто оказалось у ее ног, Таня почувствовала себя всесильной. Я правда, бухгалтер, а не юрист, но думаю, что никаких нарушений девушка нет. Прошло всего минуты три, не больше. Его руки гладили ее лицо, его губы были на ее губах, он медленно приближался счастье самой сердцевине Кейт, лаская уверенными движениями такое родное тело. Скоро, буквально за полчаса, секс добрался до первой глыбы. Вас нет, не было и не будет.
Подумав, Серафима решила, что получается секса счастье развития событий. Нарушить одно из правил, но ему больше ничего не остается. Это вскочил Чанс и ринулся к ним. Дело было в простейшей и чистейшей литературной мистификации с моей стороны. С точки зрения австралийских бхагаватов, их переводчик был преисполнен скверны. От Крупнова остались недоделанные и недозаписанные наброски новых песен. Всё, разбежались по одному. Сталин лежал в форме генералиссимуса. На выпускном испытании нам задали составить гороскоп на самих себя. Она достала необычную толстую и короткую сигару и закурила. Друзей, близких, любимых, Родины. Хотя, в общем, я так и ожидал, что партиюдругую он обязательно придержит. А он приблизится к ней, нагой и нежной, и коснется ее белорозового тела, и маленьких тугих сосков, и округлой груди, крепкой и упругой, и проведет ладонью по талии, и положит руку между ее бедрами, лаская. Россией управляла шайка политического негодяйства! Смахнув слезы с глаз, они наконецто смогли разглядеть грубые шершавые стены, обсидиановочерный лед, отсвечивающий в темных трещинах, поверхность, испещренную охряными, зелеными, серебристыми и розовыми пятнами проступавших наружу минералов. Внешняя разведка вместо благодарности получила одни пинки! Он часто приглашал жителей к себе и угощал их, не отпуская никого без того, чтобы не подарить чтолибо на память.